Я в глубь ночей зарыл тебя, душа.
Ведь эта роскошь, коей счёту нет,
Не стоила бы медного гроша,
Когда бы появилась ты на свет.
Но путь к тебе немыслимо далёк,
Найду ли я теперь его - Бог весть!
Так глухо одиночество моё,
Что я и сам навеки в нём исчез.
И руки, в кровь ободранные от
Рытья, вытягиваю вверх, - и вот,
По воздуху раскинув их, как ветви,
Я пью тебя, ибо ты стала ветром,
Но, тяжести не в силах превозмочь,
В порыве торопливом и мятежном
Рассыпалась, собой наполнив ночь,
И книзу устремляешься так нежно,
Как падает весенний дождь.
ОСЕНЬ
Так листья падают, как будто край
Заоблачный на землю шлет их тоже.
Они летят, о чём-то споря, множась.
И в ночь летит земля по бездорожью,
Глухому одиночеству сестра.
Всё падает: рука, и дом, и пёс.
Взгляни сюда: пред нами даль безбрежна,
Но есть Один, Кто бережно и нежно
Паденье то в руке своей вознёс.
СКАЗАТЬ ПЕРЕД СНОМ
Мне б хотелось тебя баюкать,
Просто рядом с тобою быть,
Чтобы на руки брать и в руки,
Убаюкать и отпустить.
Я хочу быть единственным в доме,
Кто узнает ночной озноб,
Над тобою ловя в ладони
Шорох леса, и волн, и снов.
Бьют на башне часы чеканно,
Будто время хотят разъять.
Мимо дома проходит странник
И собаке мешает спать.
Но вновь тишина. А я с тебя глаз
Вбирающих не свожу.
На миг отпускаю - всё ль мирно у нас? -
И снова тебя держу.
***
Душа - как женщина перед тобой.
Как та, Ноэмини сноха, как Руфь.
Вослед жнецам она весь день шагает,
Свершая рабский свой покорный труд.
И только вечером зайдет по грудь
В поток, потом нарядится и в путь
Пускается. Покуда спит вокруг
Весь мир - она у ног твоих стихает.
И в полночь спросишь ты, и как дитя
Она ответит: я раба твоя,
Руфь. Так прими под кров твою рабу,
Ведь ты - наследник.
И спит душа, пока не хлынет явь,
И греется, к ногам твоим прильнув.
Как женщина перед тобой. Как Руфь.
СОНЕТЫ К ОРФЕЮ
Часть первая
VI
Здешний он или…? Нет, он в обеих
Землях найдет себе кров и приют.
Ветку тугую согнет не робея
Тот, кто знает, чем корни живут.
Спать вы идёте - не оставляйте
Хлеб, молоко - это мёртвых влечёт.
Только лишь сведущий может заклясть их,
Чувствующий у себя за плечом
Смутные тени ежеминутно.
Тайные чары мирта и руты
Вскрыл он, как техник - начинку машин.
Беды и бури с поэтом не сладят;
Где б ни случилось жить, он восславит
Это колечко, пряжку, кувшин.
ЧУЖАК
Без забот о будущих рассветах,
Не желая вновь судьбу пытать,
Шел он прочь, привычный всё терять,
И свободный, как свистящий ветер. -
Лишь ночам он сердце доверял.
О, каких он только не видал!
Ночь, когда дрожа, звенели звёзды,
Скручивался сжатый горный воздух,
И обрушивался, как обвал;
И другие: сёла в лунном свете,
Будто стая птиц, попавших в сети;
А потом показывались вдруг
В парках мирно спящие усадьбы,
- Вот бы помечтать, в очаг уставясь! -
Но, увы, ему домовладельцем
Не бывать нигде и никогда.
И - уже за первым поворотом
Ждут пути, мосты, холмы и гроты,
Снова - города, и снова - даль.
Для него чужбин чередованье
Лучше было, чем коловращенье
Жизни меж работой и роднёй.
Но, когда к струе склонял колени,
На краю фонтана углубленье
Было ему домом и землей.
***
Рвутся из недр ключи
К свету поспешно.
Что их оттуда мчит
Жарко и нежно?
Может быть, в камне там
Блеск вызревает,
Что по ольшаникам
Нас провожает?
Мы же приучены
Брать их бесцельно.
Как мы измучили
Воду и землю!